АФК «Система» основана в 1993 году. На сегодняшний день это один из крупнейших частных инвесторов в экономику России с уникальным портфелем активов в разных секторах.
Согласно рейтингу Forbes Global 2000 АФК “Система” входит в число системообразующих компаний России и крупнейших публичных компаний мира.
Начав свою инвестиционную деятельность с приобретения первых активов в области телекоммуникаций, электроники, туризма, торговли, нефтепереработки, строительства и недвижимости, теперь корпорация входит уже в топ-20 крупнейших компаний России.
АФК «Система» инвестирует в новые и инновационные отрасли экономики России и других стран. Корпорация эффективно использует акционерный и привлеченный капиталы для развития своих активов.
Свое корпоративное управление АФК «Система» строит на модели эффективного взаимодействия менеджмента Корпорации с советом директоров, комитетами, инвесторами и другими заинтересованными сторонами. Корпорация стремится всемерно соответствовать лучшим международным стандартам в области корпоративного управления и информационной прозрачности.
В России АФК «Система» входит в число лучших работодателей страны (около 140 000 человек работает в ее компаниях) и не случайно занимает ведущие позиции в перспективных отраслях экономики.
Также созидательная сила технологий находит свое отражение в деятельности Благотворительного фонда «Система». Это один из крупнейших благотворительных фондов России, созданный в 2004 году как оператор социальных инвестиций компаний Группы АФК «Система».
Программы фонда имеют самый широкий спектр – образовательные, социальные, культурные. Они ярко и убедительно демонстрируют, как новые технологии становятся решениями и как они могут изменить качество жизни в российском обществе.
Благотворительный фонд создает условия для появления новых технологичных решений и подготавливает новое поколение молодых специалистов, способных изменить качество жизни в регионах страны. Для этого реализуются благотворительные программы с фокусом на все регионы России.
Благотворительный фонд работает на достижение максимальной эффективности социальных инвестиций по ключевым направлениям благотворительной деятельности: образование и технологии, культура и просвещение, социальная среда и волонтерство.
География деятельности сегодня – 73 субъекта Российской Федерации. Помимо этого вовлечены в благотворительные онлайн-проекты участники из 8 государств мира. Главная цель – сделать мир вокруг лучше и светлее.
Фонд АФК «Система» работает и с НКО, которые занимаются системным решением социальных проблем и являются экспертами в своем направлении. Рассматривает локальные задачи в регионах присутствия Корпорации. Не случайно в приоритетах работы Фонда комплексные масштабные проекты для решения социальных проблем с помощью новых технологических изобретений и сервисов.
Благотворительный фонд «Система» успешно создает экосистему социальных инициатив, улучшающих качество жизни общества через свои актуальные проекты:
- Лифт в будущее
- Региональные фестивали «Система Fest»
- #СТРАНАБЕЗВИРУСА
- Космическая система
- Корпоративное волонтерство
- Экосистема партнеров
- Победа в наших сердцах
- Система добрых дел
- Поддержка «Русского музея».
«Главнейшие принципы деятельности Фонда – открытость и прозрачность, учет социальных приоритетов компаний-доноров и запросов общества», –
говорит Оксана КОСАЧЕНКО, президент Благотворительного фонда «Система».
Сегодня она гость редакции журнала «Региональная Россия».
– Оксана Павловна, прежде всего хотели бы спросить о недавнем III Евразийском женском форуме. Ваши впечатления о таком важном событии для России?
– Буду откровенна. Я являюсь поборником того, что различать мужской и женский бизнес, мужскую и женскую литературу, мужское и женское искусство, мужское и женское общение нельзя.
На мой взгляд, это здорово, что женщины вовлечены в процесс. Но по-хорошему, это как следует закрыть журнал ForbesWoman, так и упразднить Женский форум. Потому что все равно, если вы посмотрели на посетителей, то это не одни женщины. Это и мужчины. Но это скорее такие лихачи, которые рискнули и пробрались на это мероприятие. Где-то там сидели… Ясно, что им не давали слово. Но при этом, смотрите, Валентина Ивановна Матвиенко – очень уважаемый человек. Она вообще всю тему придумывает, лоббирует. Она же не предлагает заменить общее, как равноценное, на женское. Напротив, говорит, что есть какие-то специфические направления, где женская позиция превалирует. И мне кажется, это первый ее посыл. А второй – мы часто в очень больших компаниях говорим о том, что мужчины у руля, мужчины-руководители преобладают. И вот через такого рода встречи женщин можно показать, что в общем-то женская повестка достаточно широкая, серьезная, и женщины давным-давно уже поднялись до уровня управленческих знаний, которыми обладают мужчины. И их точно можно абсолютно четко интегрировать. Причем мы это как тренд обсуждали на женском форуме Forbes Woman Day – в обязательном порядке включать мужчин в управление, советы директоров компаний. Ах, что же делать, если ты не включил? Значит ты не SJ-политкорректен или не SJ-корректен, устойчивость тебе не гарантирована… Насильно этого не произойдет. И я думаю, что в России как раз и этот форум показал, мы пойдем другим путем. У нас не будет пути, который выбрали бы себе, например, Штаты, где обязательно присутствие условно гендерного и рассового равенства. Этот, наш путь, будет более осознанный и, на мой взгляд, более обоснованный. То есть женщина нужна тогда, когда она нужна. А она нужна тогда, когда она – профессионал. Поэтому я думаю, что здесь мы отбросим всякие лишние нужности и по факту того, что ты женщина, и за счет этого у тебя есть путь в совет директоров – так у нас не будет. Так это и не происходит.
Если смотреть на нас, на Корпорацию, то в самом корпоративном центре, и мы об этом гордо говорим, – в совете директоров 8 процентов женщины. Но по факту – она одна. Но в процентном соотношении – это восемь процентов. Поэтому у нас в целом тоже есть эта история. И мы активно, особенно в компаниях, которые публичны, и где наличие женщин востребовано, очень часто от лица благотворительного фонда проталкиваем ту повестку, что иногда на одну и ту же проблему мужчины и женщины смотрят по-разному. Поэтому иногда важно послушать женское мнение. Оно может быть чуть более уравновешенным в силу особенностей. Мне кажется, что это вообще исторически сложилось – женщина в силу того, что она хранительница очага, она чуть-чуть более осмотрительна.
Для меня Форум – это, во-первых, такая площадка, на которой женщины показали, как они выросли. Причем если вы участвовали в форумах ранее, то, безусловно, заметите, как он очень изменился. Во-вторых, мне кажется, очень широкий спектр вопросов стали обсуждать: дипломатия, экология…
Хотя для меня никогда не существовало разницы в экологии. Почему-то мы привыкли к такому мифу, что сфера социальных инвестиций, благотворительности, условно добрых дел, туда значит тетечки должны идти. Я думаю, что произошла подмена понятий. Потому что в социальном секторе, конечно, чаще работают женщины. И это опять идет функционально от того, что женщина – хранительница семьи, очага… Поэтому и в подразделениях соцзащиты чаще работают женщины. Ну а в сфере благотворительности такого деления нет. Просто там, так же, как и у нас в фонде, – есть и женщины, и мужчины. И в равной степени вклад каждого важен для того, что мы делаем. Поэтому Форум, наверное, площадка, чтобы доказать, что женщины доросли, в очередной раз напомнить о том, что есть собственная повестка, есть собственный взгляд. Но в идеале, я бы все это дело упразднила. Ну не имеет смысла разводить, понимаете. Я сейчас объясню, может на жестком примере. Мы говорим: ты же мальчик – не плачь, ты же девочка – надень красивое платьице. Но и мальчику хочется красиво одеваться. И плакать ему вполне себе позволительно. Поэтому я вообще считаю, что это наш, не только российский, но и глобальный, к сожалению, тренд – традиционное разведение мальчиков и девочек по сторонам. Оно с момента, когда из роддома выписывают: одному голубенькое, а другому – розовенькое. Одному удобные шортики, чтобы лазать и познавать мир. А другой – платье как у Барби, пусть она стоит и не надо ей мир узнавать. То есть это такая объективизация женщины, она начинается с малых лет. Поэтому я бы в идеале не видела отдельно женского форума. Потому что я не вижу мужского. Я не знаю вообще, бывает мужской? Поэтому я уже выступала с инициативой, что если мы делаем женский форум, то давайте сделаем и мужской. Но только это будут воркшопы, где мы просто их научим той самой дополнительной функции, которая в 75 процентах женщинами выполняется. Это ее вторая работа – дом. Поэтому, наверное, в идеале я бы не хотела разделять. При всем моем уважении к Валентине Ивановне и ко всем прекрасным, красивым и умным женщинам, которые собрались в самом замечательном городе страны.
– Насколько сильно гендерное неравенство в компаниях сегодняшней России?
– Смотрите, мне кажется, что в России, особенно в той ее части, где можно жить по христианским канонам, все равно изначально был патриархат. Период матриархата исторически очень короткий. И всегда в период матриархата руководила страной очень сильная женщина. Там мужчины просто ее побаивались. Поэтому мне кажется, что в той части России, где это традиционно присутствовало – мужчины были наравне с женщинами либо мужчины главенствовали, у нас сейчас нет такого, я бы сказала, отторжения что ли женщин, их недопуска к каким-то профессиям. Есть, конечно, более ортодоксальные регионы, есть более ортодоксальные предприниматели, и это может быть связано с какой-то личной историей. Поэтому, я думаю, что глобально в России мы не видим этой проблемы. Но мы не видим в силу того, что мы находимся в европейской части. Тут у нас нет давления законов и правил жизни, которые присущи мусульманскому миру. Мне кажется, что в республиках, где есть мусульманство, там несколько по-другому. Там и женщины не управляют компаниями, и публичных женщин немного. С другой стороны, смотрите, очень простой пример. Буквально неделю назад я получила интереснейшее предложение сделать один проект для компании из Саудовской Аравии. Когда я там была полтора года назад, удивилась тому, что женщина там совершенно свободно перемещается. Вы знаете, что женщинам еще три года назад там не разрешали ездить за рулем. А лет семь нельзя было никуда выходить без мужчины. Тебя фотографировали на любом перекрестке. Но все изменилось и теперь совершенно нормально наличие женщин в совете директоров омпании. Ну, например, смотрите, в мире, по-моему, пять компаний триллионеров. И одна из них – Saudi Aramco. В ее совете директоров процент женщин больше, чем мужчин. И это самая ортодоксальная мусульманская страна. Поэтому мне кажется все-таки многие страны в силу своей открытости миру, через более светские правительства так меняются. А у саудитов это связано еще и с их стратегией национального развития, чтобы не оказаться в ситуации наподобие той, что в Афганистане или Ираке. Даже у нас в “мусульманских” регионах очень часто министерские посты занимают женщины – в образовании и медицине. Вы знаете, что с 1 января у нас вступил в действие сокращенный список профессий, где нельзя было работать женщинам? Таких было 476, а осталось только 100. И поэтому условно женщину-крановщицу мы себе легко можем представить. Но вот женщина – работник какого-нибудь угольного разреза – это навряд ли. Мне кажется, что единственно в тех отраслях, где традиционно до сих пор регламентирована невозможность присутствия женщин, у нас точно такого разделения нет. Хотя мне кажется в большей части компаний мы понимаем, что “кадрами” почти всегда заведует женщина, а в “безопасности” руководитель мужчина. А вот в IT, кстати, уже давно не очевидно.
– Как вы думаете, статистика нагнетает вопросы о гендерном неравенстве?
– Это статистическая необходимость. Мы должны это знать, извините. Потому что есть вопросы воспроизводства населения.
Если мы говорим про Россию, то опять же мы можем сейчас говорить о ее европейской части. 81 процент женщин чаще становятся жертвами насилия, избиения, но и, соотвественно, смерти из-за вынужденного аборта. Я думаю, что глобальное угнетение женщин оно остается. Женщины в ряде государств, в том числе в нашей стране, рассматриваются как инструментарий.
Простите, но смотрите, что у нас творится в наших республиках кавказских, где девочки ходят в школу до 13–14 лет. А дальше учиться не надо. Вот муж, выходи замуж. Это вам кажется, что этого не существует. Это существует. Как раз, готовясь к одной конференции по образованию, я запросила статистику у Росстата про вузы. И нам сказали, что 61 процент поступивших в вузы в этом году – это мальчики. А когда речь заходит о том, сколько их заканчивает, то их там под 90 процентов. Девочки просто не доучиваются. Их семья отдает замуж. Это традиции, которые связаны с укладом жизни. И мы их можем ломать, можем не ломать. Но мне кажется, здесь лучше не навредить.
Я не говорю про то, что давайте будем уважать, что девочек в 13 лет выдают замуж. Думаю, что процесс “переоценки”этого – медленный. Но большая часть страны живет в парадигме равного доступа ко всему мужчинам и женщинам.
– Наш журнал много внимания уделяет региональной повестке. Что в части образования Вы несете в субъекты страны?
– У нас очень большая программа в регионах. И вы знаете, она меняется. Второй год подряд мы занимаемся достаточно важной миссией, которая перед нами поставлена Корпорацией. По сути, мы создали, и я бы так сказала, знаете, широкую “воронку” по всей стране. Мы не работаем в Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Новосибирске – в больших городах, где не замечена будет наша работа. Мы в регионах показываем возможности трудоустройства в компании, которые там представлены. Чтобы вы понимали, наша конверсия примерно 3–7 процентов. Приезжая, мы собираем молодежь и рассказываем, что есть востребованные профессии здесь – агроном, продавец торгового зала МТС, айтишник… Мы стараемся не привязываться регионально, но мы вынуждены, чтобы следовать региональной повестке, помогать решению проблем оттока региональных кадров. Когда мы приходим, то проводим исследования кабинетные и некабинетные, научные и понимаем какие существуют проблемы. А дальше потихоньку сужаем всю эту аудиторию до доставки им суперсверхкомпетенций – сверхзнаний, которые понадобятся любому человеку, вне зависимости, станет ли он сотрудникам АФК-системы или будет жить так же, как и раньше серо и убого… Но мы рассчитываем на то, что должны подтолкнуть человека смотивировать его поискать шансы для себя и своего применения. И вот эти сверхзнания, как критическое мышление, ответственное потребление, умение работать в экосистемности, – то, что мы даем молодежи. Сейчас на это наложился колоссальный пласт и, честно говоря, он начинает даже в ряде регионов превалировать. Допустим, мы приезжаем в какой-то регион, например, в Горный Алтай. Не будем скрывать, что он находится на первом месте по суицидам среди подростков. Поэтому, приезжая туда вместе с нашими партнерами, в данной ситуации с Центром толерантности, мы делаем большие курсы лекций для управленцев. Это работники школ, соцучреждений, учреждений культуры.
А в некоторых регионах тревожит ситуация с употреблением наркотиков среди молодежи. И мы работаем в этом направлении – обучаем тому, что на сегодня востребовано. Мы не делаем это сами, как благотворительный фонд, но являемся организаторами этих специальных курсов. Потому Центр толерантности работает под запрос. То есть мы, будучи в постоянном контакте со всеми департаментами – образования, соцзащиты, здравоохранения, фонда занятости – понимаем какая стоит задача. Мы не говорим на лекциях: «Не уезжай из региона. Здесь хорошо. Здесь – малая Родина…” Мы рассматриваем конкретно ту проблему, которая сегодня есть. А то, что сейчас стало происходить в школах (Казань, Пермь), то это, соответственно, привело нас к чтению новых лекций – вообще как подготовиться, как себя вести в этих ситуациях… Поэтому мы идем в регион с тем, что нужно ему нужно. И во всех разные запросы. У нас в Костроме ведь не просто сидит кто-то и говорит: хотим курсы про зодчество или народное ювелирное искусство. Везде подбираются запросы в соответствии с потребностями. Поэтому мы должны все время находиться в региональной повестке. Для этого и есть постоянная связь. Это не то, что мы приехали на неделю, поработали, свернулись и до свидания. Мы все время находимся на связи. Вот у нас уполномоченный по правам ребенка в Горном Алтае, мы все время находимся с ним в диалоге. И это связано знаете с чем? Это, наверное, базовая информация о фонде – мы не занимаемся адресной помощью.
Сейчас у нас открыто 33 школы в 16 регионах. Нам задачу поставил акционер удвоить максимально быстро это число. Значит, мы пойдем и в другие регионы. При этом, приходя в регионы, мы не берем школы, которые располагаются в региональных центрах. Мы идем в те, которые находятся на значительных расстояниях.
– Какова география вашей работы, какие регионы страны охвачены вашим вниманием?
– Ну, смотрите, мы в этом году работали в Костроме, Владивостоке, Иркутске, Улан-Удэ, Кургане, Ростове… Сейчас с Министерством обороны обсуждаем Калининград. Работали и в Якутии. Кстати, это следующий наш регион, куда мы пойдем. И непременно в какой-нибудь отдаленный улус.
– Что можно сказать о социальных инвестициях?
– Мы инвестиционная компания, для нас это правильное название. Оно передает суть. Потому что мы в ряде случаев уходим в формат возвращения наших вложений. Есть сейчас новый механизм, который нам предложили государство и ВЭБ. Это так называемый механизм бондов социального воздействия (инвестиция социального воздействия). Когда мы вкладываем в какой-то проект, то по достижении определенных целей мы продаем его государству. Для нас это важно. Потому что мы вкладываемся в образовательный проект, развиваем молодежь, гарантируя ей трудоустройство. А для государства это важно, потому что оно туда никогда не доберется. С этими колледжами или с вузами работать не будет в далеких регионах, а нам нужны там кадры для наших предприятий. Поэтому мы все равно считаем, что это инвестиции. У нас абсолютно инвестиционный цикл, четко управляемый. Есть инвестиции невозвратные, филантропические. Это могут быть как образовательные инициативы, экологические, так и чисто социальные. Кстати, сейчас в России запущено четыре проекта социального инвестирования.
Об одном из проектов. Мы подписали документы с ВЭБ на Петербургском международном экономическом форуме. Это вопрос подготовки кадров для нашего предприятия, работающего в деревообработке и лесном хозяйстве (Группа компаний «Сегежа»). Они построили в Костромской области фанерный завод, и мы занимаемся подготовкой кадров для него. Причем как со средним специальным образованием, так и инженеров, то есть специалистов высокого уровня. Это связано с тем, что завод оснащен по самому последнему слову техники, с полным циклом цифровизации производственного процесса. Таких профессионалов пока нет в Костромской области. Поэтому, чтобы не снимать кадры из соседних Вологды или Кирова и не оголять там два других предприятия, стали готовить новых специалистов.
Этот проект у нас в двухэтапном режиме. Первый этап завершится в мае следующего года. А потом еще четырехлетний цикл на подготовку уже вузовских специалистов. Мы работаем с Костромским государственным университетом. Средние специальные кадры у нас готовятся в двух колледжах – в Шарье и Чухломе. Это реально далекие места. Там колледжи, к сожалению, последний раз ремонтировались в 1985 году. И учатся тамошние ребята по программам того времени. Поэтому мы туда приходим с новыми проектами, дооснащаем их по необходимости. Делаем специальные симуляторы, которые способны условно подготовить к работе на новейшем оборудовании, которое есть на заводе.
– Какая есть у вас обратная связь?
– Мы не будем лукавить, всегда понимаем, что любая благотворительность от корпоративного фонда или корпоративная социальная ответственность, конечно же, улучшает климат для ведения компанией бизнеса в регионе. И мы этого не скрываем. Но для нас все-таки невероятно важно, чтобы у нашего благополучателя что-то улучшилось. То ли улучшилась жизнь, то ли повысилась зарплата, то ли он получает новые компетенции, то ли у него появляются новые досуговые места, то ли появилась хорошая дорога, то ли спортивные заведения, то ли он получил возможность обучаться… Все, что мы можем сделать, в большинстве случаев это многокомпонентный проект. Поэтому, когда мы приезжаем в регионы, это для разных слоев совершенно разные задачи.
Обратная связь выстраивается многоэтапно. Мы в постоянном контакте по двум причинам: первое, нам это важно знать, чтобы заметить эффект. И, второе, у нас в регионах находятся наши активы. Поэтому мы в любом случае не можем выйти из контакта и не собираемся. Мы все время взаимодействуем.
– Региональная и муниципальная власти на местах. Как с ними взаимодействуете?
– Смотрите, здесь есть совершенно разные конфигурации взаимодействия. Наиболее часто мы понимаем, что есть бизнес какой-то у корпорации в регионе. И обычно, приходя в новый субъект, заключается какое-то соглашение о взаимодействии. Всегда говорится, что помимо бизнеса мы готовы решать ваши социальные проблемы. То есть, по сути, мы приходим и говорим, что мы здесь, скажите, какие у вас проблемы.